Однако, до зимы еще далеко, можно делать кирпичи. Нашел кожемяку. Тот обрадовался мне, как родному. Видно на братьев работать было несладко… Объяснил ему, что его грамотность пока не нужна, объяснил, что и как нужно делать. Пусть возится с утра до ночи. Пока производство не заработало и выручки нет, платить ему буду из своих и неплохо.

Тут подошла молодая жена. Выдал ей оплату за этот месяц. Видимо, сумма была очень достойная. Судя по их восторженным лицам, большего они и не ожидали от этого сомнительного предприятия.

Ушел опять к Игорю. Близился обед. Пошел дрессировать собачку. Кличку ей дал — Марфа, как и в прежней жизни. Поучил ее командам. Плюс не кусать хозяина ни при каких обстоятельствах, даже если отсеку ее случайно от харчей. В прошлой жизни я навидался страшных рвано-укушенных ран хозяев, полученных от собственных собак. Вечером получил тексты нужных мне песен. Одну, для князя, одобрил, вторую забраковал, велел переделывать.

Сходил утром, полюбовался на работу кожемяки. Получался один брак. Дал очередной глупый совет — добавить песочку. Я тоже по изготовлению кирпича не мастер. Вот выложить стенку — это всегда пожалуйста, а изготовить сам материал — уж извините. Дал еще совет, что обжигать все необязательно. Можно просто сделать небольшие шарики, высушить и вот те, что не треснут — обжигать и испытывать на прочность. А то будем тут возиться до зимы. Работа вновь закипела. Уходя, подумал: помощник ему нужен, тяжело одному. Наймем, оплатим.

Кстати, пара работяг и Даниле нужна. Вечером опять спел. Пришел к неожиданному выводу, что знаю продолжительность жизни человека. Есть синяя линия на кистях рук, которая на ладонях видна обычным глазом, так как совпадает с рисунком там же, то есть хироманты говорят дело. Вот она-то и показывает, кто сколько проживет. Травмы и инфекции не в счет. Почему-то я был в этом уверен.

Глава 16

На следующий день наконец-то получил вторую заказанную мной песню. Предупредил своих, чтобы на меня сегодня не рассчитывали и умелся вместе с домрой.

На княжеском дворе меня обрадованно встретил Владимир.

— Пришел! А мы уж и не надеялись тебя больше увидеть.

— Да я вам подарок принес, — потряс кусками пергамента с переписанными писцами сегодня текстами.

— Кстати, твои советы пригодились: у Давида запоры прекратились, у меня головные боли прошли. И у нас для тебя подарок отыщется.

Мы пошли к князю на пир. Там я и спел величественным баритоном две новые песни, не делая между ними пауз.

Зал бушевал. Невзирая на мое низкое звание, звали выпить за каждый стол. Я роздал подарки — пусть им еще в Чернигове эти песни споют. Князь вдруг встал и оповестил присутствующих.

— Великому певцу и лекарю жалуется конь из моей конюшни!

От волнения я пошел и выпил изрядную дозу водки. С разных сторон теребили бояре:

— А ты что лечишь?

— Все.

— А дорого?

— Обычно.

— А домой придешь?

— Приду. Будет немного дороже.

— А ночью?

— В два раза больше.

Потом долго заедал. Княжья реклама сработала. Спросили, где меня найти. Ответил.

Затем боярин увел меня с собой. Прилег в той же комнате, что и раньше, отключился. Утром встал как обычно — свежим. Боярин зашел за мной.

— А жить вы с князем будете долго, — поведал ему я.

Вчера, когда они брали из моих рук пергаменты, успел поглядеть на кисти их рук.

— Откуда знаешь?

— Как ведун уверяю.

Владимир обнял меня на прощанье без лишних свидетелей. Я ответил ему тем же.

— Осенью уходим к себе, в Чернигов — там для Давида место освобождается. Видимо, навсегда. Решишь, приезжай. Там можешь творить, что угодно. Лечить, строить лесопилки. Препон и лишних поборов не будет.

Да, заманчиво…

Подошли к конюшне. Конюх вывел уже оседланного жеребца. Зовут Вихрь. Конь был истинно княжеский: мощный красавец белого цвета, одним словом — буцефал. Такого на рынке не купишь. Я уже уверенно вскочил в седло, простился с боярином, как положено, на словах, поклонился в пояс хорошему человеку и ускакал.

Ехал и думал, что в принципе, никто мне и тут не мешает. Какой же смысл менять шило на мыло, куда-то переезжать? Если бы там налоги были поменьше. А тут народ весь знакомый, тоже большое дело. Приехал, распряг жеребца, пустил гулять по двору. Ну, теперь за выборами можно не следить — моя совесть чиста, подарки отработаны.

День был пасмурный, накрапывал дождик. Накинул плащ и пошел гулять с собаками и кобылкой. Попытки выманить из дома хозяев, успехом не увенчались. А одному мне с двумя лошадями не справиться. Так и дошли до леса по холодку. Устав от дождя и хмурости погоды вернулся на двор.

Позанимался с Марфой, и ушел в дом. Люба позвала завтракать. Рассказал Игорю про Вихря.

— И что, хороший конь?

— Очень.

— Надо же, как у тебя все просто. Спел песенку и получил хорошего жеребца.

— Да и у тебя очень похоже идут дела: помахал руками и иди на рынок за коником.

Посмеялись. Рассказал им про строительство брички.

— Надо же, — поразился ведун, — как все просто и какая защита человеку! Считай дом на колесах. А кучер мокнуть будет?

— Отнюдь, — сказал я.

Объяснил про устройство навеса над кучером, утепление пассажиров зимой пологом, несколько работающих вместе лошадей, тройка, шестерня идущих цугом коней.

— Чего их, коняшек-то, зря умаивать? А кучей им тащить кибитку полегче.

Поглядев на жену и вспомнив о ее минимальной степени информированности, Игорь заметил:

— Интересный край Кострома! Сколько всего тамошний народ придумал! И лесопилки, и кареты…

— А ведунов не было и нет, — подхватил я, — и от этого народ поголовно чахнет.

Повеселились в очередной раз.

Доложил о будущих усовершенствованиях фаэтонов: изготовлении рессор, установке откидывающегося верха, постановке ступеньки для подъема внутрь, устройстве мягких сидений, окраске наружной части и покрытии ее лачком, отделке внутренней части разными тканями, остекление окон с форточками и без, порожек сзади для сундука.

— А рессоры — это что такое?

— Это для тех, кто не любит набивать шишки на лбу и затылке и прикусывать кончик языка. Такой человек и поставит такую конструкцию, — и изложил ее устройство.

— Замысловато, — крякнул хозяин дома.

Да, дружок, по-настоящему сложных вещей, типа устройства современного телевизора, тебе и не увидеть. А то бы до старости сидел и гадал: а как ящик с этими проводками движущиеся картинки показывает?

— А зачем по Новгороду сундук?

— За городом пригодится: везти деньги и самоцветы, одежду, дорогие специи, защитить от дождя быстро ржавеющее оружие.

— Ящик же будет падать?

— Веревками крепится. Но все это — на любителя. Очень богатого. Хоть золотом обобью, не упущу выгоду.

Поболтали еще и я отправился на рынок верхом на коне. Бричка уже была готова и сияла зелеными боками. Впряг жеребца, сел на козлы. Поехали!

Сначала объехали базар — затарились несколькими мешками ячменя, который так любят лошади. Пара мешков крупы коляску тоже не отяготили. На прощанье, подумав о дождях и заехав в нужный ряд, взял ведро белых грибов, подосиновиков и подберёзовиков. Других, типа сыроежек и валуев, груздей, чернушек и волнушек я не отличал от поганок и не брал. Наложил кусков завозного и дорогущего сахара. У меня без него резко ослабевает память. Ухватил две разные по размеру сковороды. Любаша жареной еды что-то не дает.

Народ, пока я неспешно трусил по дороге, останавливался и глядел мне вслед. Полезные моему делу слухи теперь распространятся по Новгороду. Сильной тряски не было — рессоры служили на совесть. Могучий конь легко влек груженую карету. Очередной бизнес-проект скоро заработает. Что-то жизнь идет очень бурно: не успею осуществить одно новое для меня дело, а на подходе уже следующее! И для всего есть народ и материалы. Словом, пляши и пой, пока не удавили…

Не успею порадоваться успеху, а пора уже опять вкладывать деньги в дело. Стал уже пятиконечным, как звезда на пилотке: пою, лечу, пилю, делаю кирпичи, сколачиваю колымаги. Однако, пора бы уже и отдохнуть от этого постоянного кручения, позаниматься новым домом, конюшней и сараем, собачьей будкой, садом и огородом. Вода на участке была, лозоходец проверил. Да я и сам видел ее линию. Пора обустраивать колодец: копать, выкладывать дубовый сруб, делать козырек и ворот с цепью.